Свидание с Рамой [Город и звезды. Свидание с Рамо - Страница 43

Покидая Совет, Олвин размышлял о том, были ли они удивлены его покорностью и отсутствием раздражения по поводу того, что дорога в Лиз теперь закрыта. Прокторы не сопровождали его — он уже не находился под наблюдением — в открытую, по крайней мере. Вместе с ним из Зала Совета на улицы, сияющие красками и заполненные народом, вышел только Джизирак.

— Ну что ж, Олвин, — сказал он. — Ты вел себя как нельзя лучше, но меня-то тебе не провести! Что ты задумал?

Олвин улыбнулся.

— Так я и знал, что ты что-то заподозришь. Если ты пойдешь со мной, я покажу тебе, почему подземный путь в Лиз не имеет больше никакого значения. Есть и еще один эксперимент, который мне хотелось бы провести. Он не причинит тебе никакого вреда, но может не прийтись по вкусу…

— Отлично. Подразумевается, что я все еще твой наставник, но похоже, что роли теперь переменились… Куда ты меня поведешь?

— В башню Лоранна — я хочу показать тебе мир за стенами Диаспара. — Джизирак побледнел, но остался верен своему решению. Словно опасаясь, что слова могут его выдать, он сдержанно кивнул и вслед за Олвином ступил на плавно движущийся тротуар.

Он не проявил ни малейшего страха, когда они шли по туннелю, через который дул вечно холодный ветер. Туннель теперь уже не совсем тот: каменная решетка, преграждавшая доступ во внешний мир, исчезла. Она не служила никакой конструктивной цели, и Центральный Компьютер по просьбе Олвина убрал ее, не задавая вопросов. Позже он может дать мониторам инструкцию снова вспомнить про эту решетку и восстановить ее. Но Сейчас жерло туннеля, ничем не огражденное и никем не охраняемое, зияющим отверстием выходило прямо на внешнюю стену города. Джизирак подошел почти к самому краю пропасти, когда, наконец, осознал, что внешний мир — вот он, перед ним. Он смотрел на расширяющийся круг неба, и шаги его становились все более и более неуверенными, пока, наконец, ноги не отказались ему служить. Олвин вспомнил, что на этом же самом месте Алистра повернулась и убежала, и подумал — сможет ли он уговорить Джизирака пройти дальше?

— Я прошу тебя только взглянуть, — умолял он его, — а не выходить из города. Уж это-то ты, конечно, можешь!

В Эрли, во время своего краткого пребывания там, Олвин видел однажды, как мать учила своего малыша ходить. Увлекая Джизирака по коридору, он не мог не усмотреть аналогии и делал поощряющие замечания по мере того, как его наставник одну за другой переставлял неповинующиеся ему ноги, потихоньку продвигаясь вперед. В отличие от Хедрона, Джизирак не был трусом. Он был готов бороться со своим предубеждением, но это была борьба отчаяния. Когда Олвину удалось привести наставника к точке, откуда он мог видеть всю ширь пустыни, Олвин был измучен почти так же, как и его пожилой спутник.

Тем не менее, оказавшись почти у края, Джизирак был захвачен красотой пейзажа, столь непохожего на все, что ему приходилось видеть на протяжении всех жизней. Огромное пространство, покрытое перекатывающимися дюнами, ограниченное по горизонту древними холмами, покорило его.

— Я попросил тебя прийти сюда, поскольку понимаю — у тебя больше, чем у кого-либо другого, прав увидеть, куда привели меня мои блуждания, — сказал Олвин, произнося слова быстро, как если бы он был не в силах сдержать нетерпение. — Мне хотелось, чтобы ты увидел пустыню, а кроме того, я хочу, чтобы ты был свидетелем, — пусть свет узнает, что я сделал!

Как я и сказал Совету, этого робота я привел из Лиза в надежде, что Центральный Компьютер сумеет убрать блокировку, установленную на его памяти человеком, известным по прозвищу Мастер. С помощью уловки, которой я до сих пор не понимаю, Компьютер это сделал. Теперь у меня есть доступ ко всему объему памяти этого робота и ко всем способностям, которые в него встроены. И вот сейчас одну из этих способностей я хочу использовать. Смотри!

По беззвучному приказу робот выплыл из отверстия туннеля, набрал скорость и через несколько секунд превратился всего лишь в далекий, отсвечивающий металлом солнечный блик. Он летел низко над пустыней — над ее дюнами, лежащими, словно застывшие волны, покрывшие пустыню косой сеткой гребней.

У Джизирака возникло безошибочное впечатление, что робот что-то ищет, — но вот что именно, он представить себе не мог. И вдруг с пугающей внезапностью сверкающая крупинка метнулась вверх и замерла в тысяче футов над поверхностью. Олвин испустил вздох облегчения. Он кинул на Джизирака быстрый взгляд, как бы говоря: «Вот оно!» Нет ничего более ужасного, чем внезапное движение там, где, как предполагается, движения уже не может быть никогда.

И тем не менее ни страх, ни удивление не поразили громом Джизирака, когда дюны стали расступаться. Что-то шевелилось над поверхностью пустыни, неведомый исполин просыпался ото сна, и почти тотчас же донесся гром низвергающейся земли и пронзительный вопль скал, раздираемых неодолимой, исполинской силой. Внезапно гигантский песчаный гейзер взметнулся на тысячу футов и скрыл землю…

Песок стал медленно оседать в рваную рану, зияющую на лице пустыни. Но Джизирак и Олвин по-прежнему пристально всматривались в небо, в пустоте которого только что висел лишь крохотный робот. Кора приставшей земли и камней лишь отчасти скрывала гордые очертания корабля, который медленно вздымался из недр разодранной пустыни. Джизирак внимательно наблюдал, как корабль неспешно развернулся в их сторону, превратившись в аккуратный кружок. Затем, столь же нетерпеливо, этот кружок начал увеличиваться в размерах.